– Ты снова витаешь в облаках, и нетрудно догадаться, почему.

– Я… э… думала, чем бы перекусить. Умираю от голода.

– Иногда ты так похожа на меня, – признала мама, скрестив на груди руки. – Делаешь вид, что тебе всё равно, и что всё в порядке, но внутри кошки скребут. Все думают, что в этой семье мужик – это я.

Я вопросительно приподняла бровь.

– Мне понабилось немало времени, чтобы признаться, как сильно я нуждаюсь в помощи твоего отца. Быть слабой – нормально. Я знаю, что ты очень скучаешь по Чарли, и вижу, как сильно ты его любишь.

– Я и не думала, что разлука будет таким тяжёлым испытанием, – созналась я. Как во время войны влюблённые не сходили с ума вдали друг от друга? Но Эдвард сказал мне, что я правильно сделала, расставшись с ним.

Мама кивнула.

– Ты сделала то, что должна была сделать. Ты поступила правильно.

– Неужели?

– Ты постояла за себя. Для этого нужно немало храбрости.

– Да, но, вполне возможно, что мы с Чарли больше не будем вместе.

– Кас, этот перерыв был вам необходим, – сказала она. – Как там говорится? – Мама задумалась. – Если любишь кого-то, отпусти его. И если он вернётся, он твой.

В тот день, когда мы с Тикетом возвращались домой после прогулки, у меня зазвонил телефон. Увидев имя на маленьком экране, я замерла.

– Как дела? – спросил Чарли.

– Спасибо, хорошо. – Моё сердце бешено колотилось. – А у тебя?

– У меня тоже хорошо.

Последовала чрезвычайно долгая пауза.

– Я давно уже хотел позвонить, – нарушил молчание Чарли. – Я должен тебе кое-что сказать. Мы можем встретиться?

В субботу мы с Сарой отправились на выставку в Музей Виктории и Альберта. После культурного мероприятия мы хотели пройтись по магазинам в Кенсингтоне, но там были толпы покупателей и огромное количество мамаш с огромными колясками. Поэтому мы решили перекусить в ближайшем баре.

Мы обсудили моё возвращение в Королевский колледж, и Сара рассказала, что меня ждёт на четвёртом и пятом курсе: бессонные ночи перед экзаменами и чтение невероятного количества книг, принесённых домой из библиотеки.

– Но, Кас, это того стоит! – убеждала она меня. – Поездка в Гибралтар была лучшим, что со мной случилось за много лет. Это самое дружелюбное место на земле – эдакий маленький «британский» рай, где все говорят на смеси испанского и английского. Погода была потрясающая. Только из-за гор на западе солнце садилось уже в пять часов вечера, а если дул западный ветер, то над окружающим пространством нависало какое-то странное облако…

Я отодвинула от себя тарелку, думая совершенно о другом.

– Ты меня вообще слушаешь? – спросила Сара тем же тоном, что и мама.

– Извини. Так о чём ты говорила?

Сара неодобрительно посмотрела на меня.

– Ладно, неважно. Я всё видела.

– Ты о чём?

– Ты скормила свой ланч Тикету! Ни один мужчина не стоит того, чтобы из-за него голодать. К тому же, – Сара указала на меню, – здесь всё так дорого. По фунту за крошку.

– Я нервничаю.

– Ой, Кас, не переживай. Всё будет хорошо. Кто-то из вас должен был сделать первый шаг, и я рада, что это был Чарли.

Я ждала у галереи «Серпентайн». От папы мне досталась привычка везде появляться раньше назначенного времени. Мой мобильник завибрировал, и на мгновение меня посетила страшная мысль – Чарли отменил встречу.

«Удачи, – написала мне Сара. – Позвони мне вечером. Целую».

Пока мы с Тикетом пребывали в ожидании, я вспомнила тот день, когда Чарли катал меня в горах на скутере. Я улыбнулась при воспоминании о наших дурачествах на газоне поместья его родителей: как Чарли скакал со мной на руках, изображая лошадь на ипподроме. Потом передо мной предстал другой образ: Чарли на кухне, с обожжённой рукой.

Я подумала о том, с какой готовностью Чарли пришёл мне на помощь и забрал меня с вечеринки, хотя он просто мог сказать: «Я же тебя предупреждал». Но это был бы не Чарли. Вместо этого он осторожно нёс меня на руках вниз по лестнице. «Всё хорошо, Кас. Я отвезу тебя домой».

Когда я заметила его фигуру со старым кожаным рюкзаком в руках, Тикет бросился к нему навстречу.

– Привет, Тикет!

Я наблюдала, как Чарли гладил его, и благодарила судьбу за то, что у меня была собака: Тикет всегда разряжал обстановку. Чарли посмотрел на меня, и мы улыбнулись друг другу.

– Кас, – сказал он, взяв меня за руку. – Я так рад тебя видеть.

– Я тоже.

– Поговорим? – сказал он.

Чарли спросил меня, каково это – знать, что я возвращаюсь в колледж.

– Приятно, – признала я. – А у тебя что нового? – добавила я, хотя на самом деле мне хотелось поговорить о нас и о наших отношениях.

– Записался на курс фотографии. – Он посмотрел на меня с непередаваемой теплотой в глазах.

– Ты станешь новым Марио Тестино[38], – уверенно заявила я.

– Сомневаюсь.

– У тебя есть талант, Чарли.

Мы двигались в сторону озера Серпентайн. Чарли засунул руки в карманы.

– В доме так тихо без вас с Тикетом, – сказал он, глядя вдаль.

«Я скучаю по тебе». Почему я не могла произнести это вслух?

– Ты была права, – продолжал он. – Этот перерыв был нам необходим. То, что я сказал тем утром… про то, что всё было бы проще, если бы я был с Джо… Я даже не осознавал этого, пока не произнес это вслух. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Кажется, да.

– Извини меня.

– Ничего страшного, – сдавленно произнесла я, едва сдерживая слёзы. Казалось, между нами всё было кончено.

Чарли посмотрел на меня.

– Понимаешь, наша семья привыкла жить без особенных эмоций. Я не хочу сказать, что у нас не бывает проблем, но… что ж, единственное, из-за чего страдает мама – это безбашенная дочь и сын-неудачник. Я не оправдываю ни маму, ни себя. Но она не хотела тебя обижать. – Он перевёл дыхание. – Я тоже не хотел причинять тебе боль.

– Я знаю, Чарли. Я всё понимаю, но…

– Кас, подожди. Дай мне закончить. Да, я сказал, что лучше встречаться с девушкой не в инвалидном кресле. Это прозвучало очень грубо, и мне страшно жаль, что я произнес именно эти слова. Но так получилось. Наверное потому, что я был очень зол. – Он встал на колени рядом со мной. – Как бы я хотел, чтобы ты могла ходить и бегать, и делать все те вещи, о которых мы даже не задумываемся.